К вопросу о химической войне. Ленинградский фронт.

Боевые отравляющие вещества были впервые применены в массовом масштабе во время газобаллонной атаки немцев у Ипра 22 апреля 1915 года. Проанализировав опыт Первой мировой войны, изучив возможности химического оружия, многие военные теоретики зарубежных стран совершенно открыто заявляли, что в будущей войне химическое оружие должно быть использовано в значительно большем масштабе и более совершенными способами, чем в войну 1914–1918 гг. 

   Бывший начальник химической службы армии США генерал Амос А. Фрайс писал: «Следует вспомнить, что ни одно могущественное боевое средство никогда не оставалось без применения, раз была доказана его сила. Отравляющие вещества показали себя в мировой войне одним из самых сильных видов оружия… Употребление отравляющих веществ нельзя приостановить каким-либо соглашением, потому что если путем соглашения можно было бы приостановить употребление какого-либо могущественного оружия войны, то и всю войну можно было бы предотвратить соглашением.
   Пусть знает мир, что мы будем употреблять отравляющие вещества против всех армий, которые станут воевать против нас. Пусть знает мир, что мы предполагаем пользоваться отравляющими веществами до самых крайних пределов нашего искусства…
   Употребление газов в мировую войну было детской игрой по сравнению с тем, какие отравляющие вещества будут применяться в будущем».
   В том же духе высказывались и ряд французских авторов (генерал Фонвиль, Анри ле-Вита) и многие их английские коллеги (Фуллер, Давидсон Пратт, майор Виктор Лефебюр и др.).
   Гитлер при планировании вторжения в Англию и войны с Советским Союзом неоднократно заявлял о готовности к применению «отравляющих газов».
   Говоря об отравляющих веществах, необходимо знать и помнить об основных свойствах, отличающих их от прочих типов оружия. Такими свойствами являются «всепроникаемость и длительность действия». Эти свойства достаточно удачно были описаны Фуллером: «Пуля, упав на землю, умирает‟, частица химического вещества продолжает жить‟ иногда несколько дней. Вообразите себе пулемет, выпускающий миллионы пуль в минуту, причем каждая такая пуля‟ странствует между деревьями, переползает через стены, проникает в дома, закрытия и убежища».
   О необходимости быть готовым к применению боевых отравляющих веществ противником в предисловии ко второму изданию книги А. Фрайса и К. Веста «Химическая война» писал Я. Авиновицкий: «… мы должны признать, что химическая война, выдвинутая современной капиталистической действительностью – факт, мимо которого не пройдешь. Посему вопросы химической обороноспособности Советского Союза должны стать предметом особого внимания всех ведомств и трудящихся нашей страны. Выдвинутое т. Троцким правило поведения в деле обороны С.С.С.Р. "Око за око, газ за газ!‟, мы должны будем претворить в жизнь».
   Видный военный историк, начальник кафедры истории военного искусства Военно-химической академии РККА (1932–1938) Александр Николаевич Де-Лазари так писал о возможностях применения химического оружия: «… страны-агрессоры ошибутся, если думают встретить в лице Красной Армии противника, безоружного в химическом отношении. Мы смело можем ответить им словами товарища Ворошилова: … перед лицом химического оружия мы не будем безоружны. Мы сумеем защитить наши войска от химического нападения‟. Советское государство неоднократно заявляло о своей готовности не применять химическое оружие. Оно присоединилось к международной конвенции об отказе от воздушно-химических нападений, как средства войны. Недавно, разоблачая клеветнические измышления о применении Красной Армией отравляющих газов в Финляндии, штаб Ленинградского военного округа заявлял, что Красная Армия достаточно сильна, чтобы не нуждаться в применении каких-либо отравляющих газов, не говоря уже о том, что Красная Армия считает применение таких газов антиморальным и преступным, подлежащим безоговорочному и всеобщему осуждению‟».
   В то же время Полевой устав Красной Армии (ПУ–36) открыто предупреждал всех ее врагов, что «средства химического нападения, указания на которые имеются в Полевом уставе, будут применены Рабоче-Крестьянской Красной Армией лишь в том случае, если наши враги применят их первыми против нас».
   О готовности противоборствующих в Великой Отечественной войне сторон к применению химического оружия говорит тот факт, что уже 27 июня 1941 г. на участке обороны 337-го сп 54-й сд 7-й армии был создан участок заражения (УЗ) площадью 800 м². Для заражения применялось вещество № 6 – иприт. И хотя в результате принятых мер, УЗ был ликвидирован выжиганием уже ко 2 июля, факт остается фактом – опасность химической войны была вполне реальной.
   Уже 22 июля 1941 года газета «Правда» сообщала, что германский фашизм готовит новое чудовищное злодеяние – широкое применение отравляющих веществ (ОВ).
   Предупреждая армию о реальной угрозе развязывания немецкими войсками химической войны – Верховное Главнокомандование потребовало «надежно организовать химическую защиту всех войск и привести в надлежащее состояние находящиеся в войсках средства защиты, дегазации химической разведки и наблюдения. Беспечность и недооценку химической опасности пресекать самыми суровыми мерами».
   Химическая служба и химические войска Ленинградского фронта в начальный период войны прошли сложный путь отмобилизования, становления и развития. Трудности возникли в подготовке кадров, решении вопросов технической оснащенности и вооружения, тылового обеспечения, в вопросах применения химических войск и др. С началом блокады положение дел еще более усугубилось.
   В переписке некоторых должностных лиц основной причиной тяжелого положения в вопросах организации противохимической защиты (ПХЗ) называлось «отсутствие внимания командования Ленинградского военного округа и Краснознаменного Балтийского флота в мирное время».
   Несмотря на имевшиеся проблемы, руководящий состав отдела химической защиты Ленинградского фронта в кратчайшие сроки выстроил и организовал систему химической службы и химических войск, способную решать вопросы противохимической защиты войск и объектов тыла, дымовой маскировки и нанесения поражения противнику зажигательным оружием.
   Допросы военнопленных, переводы захваченных документов, донесения войсковых разведорганов и агентурной разведки, сведения, получаемые от партизан, – все свидетельствовало об усилении противником химической дисциплины, подготовке к применению боевых отравляющих веществ.

Рис. 1. Телеграмма народному комиссару обороны И.В. Сталину
о пленении и показаниях Ф. Шнейдера, направленная 6.09.1941 г. Военным советом Ленинградского фронта 

Военный инженер, доктор химико-технологических наук, доцент Берлинского политехнического института и старший научный сотрудник филиала научно-исследовательского института концерна «Фарбениндустри» 31 августа совершал полет на самолете «Юнкерс-88», который был сбит и упал в Финский залив в 7–8 км северо-западнее Петергофа. Экипаж самолета погиб, документы, имевшиеся на борту, были уничтожены, Шнейдер был ранен и скончался через 32 минуты после пленения.
   Однако проведенным допросом было установлено: Фридрих Карл Шнейдер, 1901 года рождения, урожд. Мангейма, был призван в армию в апреле 1941 г. Устные показания военнопленного сводились к следующему: в концерне «Фарбениндустри» и в армии тайно была проведена подготовка к применению ОВ – «Обермюллера», действующего на незащищенную кожу, имеется также «Обермюллер-бис», – отравляющее вещество, которое может проникать через противогаз. Со слов пленного «вышеуказанные ОВ решили применить при неожиданном нападении на Великобританские острова». По показаниям доктора Шнейдера «последние события могут вызвать внезапное применение ОВ на северо-западном и западном направлениях фронта, что, однако, Кейтель намеревается провести совершенно внезапно и при благоприятных метеорологических условиях (восточный ветер). Верховное командование в лице Кейтеля надеется добиться успеха прежним путем, а ОВ Обермюллера оставить для внезапного вторжения в Англию. Однако в последние дни Кейтель дал приказ быть готовыми и к применению ОВ Обермюллера».
   Характеризуя боевые отравляющие вещества, применение которых планировалось, старший научный сотрудник концерна «Фарбениндустри» говорил о том, что они «… весьма сильны применение ОВ Обермюллера может привести к катастрофическим последствиям для обороняющегося…».
   Некоторая сбивчивость показаний Ф. Шнейдера, даже противоречивость в отдельных моментах, не могут служить основанием для серьезных сомнений в их правдивости и соответствии действительности. А сам факт полета специалиста такого уровня и направления деятельности в полосе Ленинградского фронта говорит только об одном: немецкое командование проводило подготовку развязывания химической войны.
   
В записке, подготовленной для проведения совещания командно-начальствующего состава химической службы фронта, степень нарастания химической опасности очевидна: «Если до настоящего времени нет данных о применении противником ОВ, то разведка и опрос пленных показывают, что реальность угрозы химической войны нарастает с каждым днем:
1.    По данным, полученным нами, известно, что в сентябре месяце немцы из Бухареста в северном направлении подвозили газобаллонную аппаратуру.
2.    По тем же данным известно, что в сентябре месяце немцы направили на восточный фронт несколько сот вагонов с химическими боеприпасами.
3.    Агентурной разведкой СЗФ установлено наличие 3-х складов с ОВ перед фронтом одной из армий.
4.    По показанию военнопленного 291 артиллерийского полка известно, что в полк из Риги прибыли химические снаряды, причем на батарею выдано по 80 шт. различного типа химических снарядов.
5.    Пленный, захваченный на фронте 54 армии, показал, что ему известно о 3-м полку химических минометов, этот полк имеет на вооружении дымовые снаряды; точной дислокации полка пленный не указал.

Фашисты заявляют, что они будут применять химию везде, где встретят упорное сопротивление, а на участке 212 сд СЗФ фашисты разбрасывали листовки примерно такого содержания: «Если вы будете применять адское оружие (имеется ввиду очевидно Р.С.) мы применим ОВ».
   В донесении начальнику Главного военно-химического управления Красной Армии (ГВХУ КА) 10 декабря 1941 г. начальник отдела химической защиты (ОХЗ) фронта полковник А.Г. Власов следующим образом характеризует противника и местность в военно-химическом отношении: «Полоса театра военных действий Ленинградского фронта в соответствии с группировками противника, условиями его боевого питания, наличия сети железных и грунтовых дорог, рельефа местности, расположения наших войск, может рассматриваться и оцениваться в военно-химическом отношении отдельными участками.

  Таких характерных участков следует выделить – 5:
1.    Южный – перед фронтом 42 и 55 армий, проходящий передним краем по линии Усть-Тосно – Ям-Ижора – Пушкин – Урицк.
2.    Западный – перед фронтом 8 армии по руслу р. Нева от Шлиссельбурга до Пороги.
3.    Приморский – перед фронтом Приморской Оперативной группы (ПОГ) – по линии – Петергоф – Перелесье – Воронино – Керново.
4.    Северный – перед фронтом 54 армии и Синявинской Оперативной группы по линии Волховстрой – Мга.
5.    Финский – перед фронтом 23 армии по линии Нижние Никулясы – ст. Васкелово – Александровка – Сестрорецк».

Наибольший интерес для противника в военно-химическом отношении представлял южный участок Ленинградского фронта, имевший благоприятные условия для применения боевых отравляющих веществ. Эти благоприятные условия слагались из:  
-        открытой, ровной местности с почти полным отсутствием леса;
-        наличия развитой сети шоссейных, грунтовых и полевых дорог, проходимых для автотранспорта, как в непосредственной близости от наших войск, так и в тылу противника;
-        наличия развитой сети железных дорог, примыкающих к действующим частям и идущим из глубокого тыла;
-        преобладающих ветров южных и юго-западных направлений в течение большего времени года.

Таким образом, степень газоопасности южного участка Ленинградского фронта была наиболее высока.
Вполне очевиден вывод, сделанный начальником ОХЗ Ленинградского фронта: «…наличие этих условий позволяет применить все известные способы химического нападения и обеспечивает, в полной мере, подвоз химических войск и средств в кратчайшие сроки.
Ввиду того, что линия фронта с юга почти вплотную примыкает к Ленинграду, противник имеет возможность помимо авиационных средств химического нападения, воздействовать с этого участка на все тыловые и промышленные объекты, а также и на население города артхимобстрелом, а при благоприятных метеоусловиях прилегающие окраины города могут оказаться в сфере, доступной волне ядовито-дымного выпуска».
   Документы Центрального архива Министерства обороны Российской Федерации свидетельствуют, что опасность применения противником боевых отравляющих веществ сохранялась на протяжении всей блокады, во время прорыва и полного освобождения г. Ленинграда от вражеской блокады.
   Автором при работе в архиве выявлен ряд документов, захваченных у врага при прорыве блокады в январе 1943 года. Их содержание в полной мере раскрывает преступные замыслы врага.
   Опросы пленных, изучение трофейных документов, захваченных при проведении операции «Искра», позволили сотрудникам Управления НКГБ по Ленинградской области и городу Ленинграду подготовить и 7 июля 1943 года направить начальнику штаба Ленинградского фронта генерал-лейтенанту Д.Н. Гусеву специальную записку о немецких химических отрядах и их структуре.

Рис. 2. Офицеры химической службы Ленинградского фронта осматривают трофейные химические минометы
капитулировавшей Курляндской группировки противника (май 1945 г.)

Записка имеет следующие основные разделы: структура химических частей (отравляющий дивизион, дегазирующий дивизион – раскрыты до батареи и подразделений обеспечения), вооружение, снаряжение и приборы химических войск для заражающих (отравляющих) частей – автомашины двух типов для заражения местности, переносные разбрызгивающие приборы, баллоны для сжатых газообразных ОВ, химические фугасы; для дегазирующих частей – машины дегазации. Отдельным разделом представлены «войска метательных орудий», на вооружении которых состоят «15-ти сантиметровые метательные орудия – 6-ти ствольный миномет 41 г.» и «30-ти сантиметровые метательные орудия – 6-ти ствольный миномет 41 г.». 

Рис. 3. Тяжелая метательная установка, состоявшая на вооружении химических частей германской армии
(май 1945 г., Курляндия).

 Боеприпасы к минометам – «взрывные, дымовые, с воспламеняющимся маслом, также предусмотрено применение данных минометов для стрельбы снарядами с ОВ всех видов». Обособленно представлена и полевая химическая лаборатория (автобус на шасси трехтонки, на 3-х осях), предназначенная для проведения анализа химических веществ противника, дегазаторов; определения способности немецких дегазаторов обезвреживать ОВ противника; определения способности дегазаторов противника обезвреживать ОВ, состоящие на вооружении германской армии; исследований действия ОВ противника.
   Много внимания уделено и боевым химическим веществам, состоящим на вооружении германской армии:
-        маркировка «желтый крест» – «Zäh-Lost» (вязкий иприт), «OMA-Lost» (предполагаемая расшифровка «Oxol mit Arsen Lost»), «Stickstoff-Lost» (азотистый иприт), «OO-Lost» (предположительно «Oxol-Oxol-Lost» химический состав этого отравляющего вещества не был известен не только курсантам, но и преподавателям военно-химической школы в г. Целле в Германии);
- маркировка «зеленый крест» – фосген, дифосген, перштофф;
- маркировка «синий крест» – кларк 1, кларк 2, адамсит «Klap»;
- маркировка «белый крест» – бром-уксусный эфир «BN Stoff».

Рис. 4. Учебный набор отравляющих веществ немецкой армии «по внешнему виду» –
наглядное пособие для изучения боевых свойств химического оружия.

Он состоит из 12 стеклянных пробирок (с герметичными крышками) с имитаторами отравляющих веществ, которые по своим физическим свойствам (цвет, вязкость, плотность и форма кристаллов) соответствуют боевым отравляющим веществам

 

Рис. 5. Трофейный учебный плакат «Боевые химические вещества» – наглядное пособие для изучения боевых свойств химического оружия.
На плакате представлены отравляющие вещества по немецкой классификации: белый, синий, зеленый и желтый крест. 

Графическая часть специальной записки содержит схематичные разрезы фильтрующе-поглощающей коробки немецкого противогаза типа № 38, дополнительного патрона для защиты от окиси углерода, принципиальную схему 3-х тонной автомашины на гусенично-колесном ходу для заражения местности, схему переносного разбрызгивающего прибора-распылителя «Zerstanber», а также химического фугаса «Sprühbüchse».
Документ наглядно демонстрирует степень готовности фашистской Германии к ведению химической войны.
Поэтому внимание, которое командование войсками фронта, командующие армиями и оперативными группами, военные советы фронта и армий, оперативные отделы НКВД, политуправление фронта, военная прокуратура фронта уделяли вопросам противохимической защиты, – не случайно.
   Постановления Военного совета фронта «О контр мероприятиях на случай применения противником отравляющих веществ», «Об обеспечении войск Ленинградского фронта средствами противохимической защиты» в октябре 1941 г., приказ войскам Ленинградского фронта № 0124 от 18.10.41 г. «Об упорядочении содержания средств противохимической обороны и ликвидации беспричинных потерь их», приказ войскам 54-й армии № 019 от 18.10.41 г. «О состоянии противохимической обороны частей и соединений», приказ войскам Синявинской оперативной группы № 013 от 4.1.42 г. «О состоянии химической службы в частях 286, 128 сд, 1 ГСБр, 6 МБр и 21 тд и доукомплектовании химических подразделений», постановление Военного совета фронта № 00702 от 5.3.42 г. «О мероприятиях по усилению противохимической защиты войск», приказ войскам 55-й армии № 0087 от 12.4.42 г. «О подготовке к противохимической защите войск от химического нападения противника», постановление Военного совета Ленинградского фронта № 00905 от 30.5.42 г. «Об усилении сил и средств дегазации и противохимической защиты г. Ленинграда», приказ войскам Ленинградского фронта № 00105 от 26.4.43 г. «О результатах поверки готовности войск к ПХО», приказ войскам 2-й Уд.А № 00114 от 10.6.43 г. «О поверке готовности войск к ПХЗ и мерах по ее повышению».
Это далеко не полный перечень директивных документов по химической службе Ленинградского фронта. Фронтовой, армейский уровень постановлений и приказов позволяет предположить, что в нижестоящих звеньях (соединение, часть) количество документов по противохимической защите войск и объектов увеличивалось лавинообразно, их разработка и выполнение принимало системный характер, что, в конечном счете, послужило причиной достаточно высокой химической дисциплины, готовности войск к действиям в условиях применения противником боевых отравляющих веществ.